В интервью автор делится своими воспоминаниями о выдающемся советском и российском ученом и организаторе науки академике Валентине Афанасьевиче Коптюге. Вызывают неподдельный интерес личные и деловые качества этого замечательного человека, который с 1980 г. и до самой смерти в 1997 г. возглавлял крупнейшее на востоке страны Сибирское отделение АН СССР/ СО РАН. Личные воспоминания включают эпизоды, не вошедшие в опубликованные ранее официальные хроники и биографические данные, но которые с новой, иногда неожиданной стороны характеризуют В. А. Коптюга.
Рассмотрены некоторые аспекты деятельности Кольской базы АН СССР в предвоенный период. Показано возрастание её роли в научном обеспечении промышленного освоения региона. Существенное влияние на эффективность её работы, наряду с объективными факторами (недостатки материального и финансового обеспечения, нерациональное размещение Базы), оказывали характерная для рассматриваемого периода сложная политическая обстановка в стране, возросшее внимание и требовательность со стороны местных партийных и советских органов, резко усилившаяся политическая составляющая в подборе кадров, ослабление руководства и контроля деятельности Базы со стороны Академии наук. Следствием этого были проявления острых конфликтных ситуаций в коллективе, непростые взаимоотношения «старых» и «новых» кадров, необоснованная дискриминация и удаление высококвалифицированных специалистов. ; This article examines a certain aspects of the activity of the Kola Base of the USSR AS during the pre-war period, and shows its increasing role in scientific support of industrial development of the region. A difficult political situation in the country, which was typical for that period, increased attention and exactingness from the local partial and Soviet bodies, intensified dramatically political component in selection of personnel, weakening of leadership and control of the Academy of Sciences for the activity of the Base exerted a substantial influence upon efficiency of its work along with objective factors (lack of material and financial support, unreasonable placement of the Base). The consequence of all these facts was the manifestation of critical conflict situations within a team of researchers, difficult relationships between «old» and «young» personnel, ungrounded discrimination and removal of high qualified specialists.
Поступила в редакцию: 09.07.2020. Принята к печати: 15.12.2020. ; Submitted: 09.07.2020. Accepted: 15.12.2020. ; Статья посвящена характеристике путей и способов определения приоритетов в позднесоветской экономической политике. На основании анализа документальных источников и имеющегося историографического задела обосновывается вывод, что их выбор, как правило, осуществлялся вне рамок рутинного народно-хозяйственного планирования. Они оформлялись в виде проектов (мегапроектов, программ) государственного значения. Их реализация оказала огромное влияние на экономическое развитие страны. Достаточно назвать создание ядерно-оружейного комплекса и ракетно-космической отрасли, организацию Сибирского отделения АН СССР, хозяйственное освоение Западно-Сибирской нефтегазовой провинции, формирование территориально-производственных комплексов Ангаро-Енисейского региона, строительство Байкало-Амурской магистрали и т. д. Решения о «запуске» этих программ принимались в виде «постановлений партии и правительства» по, казалось бы, частным вопросам. Но под них подстраивались при составлении (корректировке) и перспективных, и оперативных планов. Так, как бы явочным порядком фиксировались экономические цели национального значения. И чем жестче были использовавшиеся методы организации работы, тем больше достигнутые результаты соответствовали первоначальным замыслам. Наглядным тому примером является атомный проект. Однако, либерализация режима и трансформация командной экономики в «экономику согласований» привели к снижению действенности административных методов управления. В отсутствие рыночных сигналов и санкций это неизбежно вело к рассогласованию планов и результатов экономического развития. К концу советской эпохи возобладало мнение, что только перевод экономики на «рыночные рельсы» повысит их сбалансированность. Однако понимания, как это сделать, не было — отсюда череда непродуманных действий, обернувшихся полной утратой централизованного планирования и управления экономикой, в результате чего она, не направляемая ни командами «сверху», ни рынком, оказалась в состоянии «свободного падения». ; This article examines the ways and means used to set priorities in the late Soviet economic policy. Referring to the analysis of documents and existing historiography, the author substantiates the conclusion about the fact that their choice was made outside of the routine national economic planning framework. They were structured as projects (megaprojects, programmes) of national significance. Their implementation had a tremendous effect on the country's economic development. It would suffice to mention the creation of the nuclear weapons complex and the aerospace industry, the establishment of the Siberian branch of the USSR Academy of Sciences, the economic development of the West Siberian oil and gas province, the formation of the territorial production conglomerations in the Angara-Yenisei region, the construction of the Baikal-Amur highway, etc. Decisions on launching these programmes were made in the form of "resolutions of the Communist Party and Government". However, it was necessary to conform to them in the process of both long-term and operational planning (adjustment). In this way, the national scale economic goals were set apparently without any prior discussion. Moreover, the tougher the administrative regulation methods, the closer were the results achieved to the initial intentions. A very good example of this was the nuclear project. At the same time, the liberalisation of the regulation mode and the transformation of the "command" economy into the economy of "coordinated approvals" resulted in the loss of administrative regulation efficiency. In the absence of market signals or sanctions, this inevitably led to a misalignment of the economic development plans and results. By the end of the Soviet period, the prevailing opinion was that the only way to improve the balance would be a move of the economy to a "market-based track". However, there was no clarity on how to do this. Hence, a series of ill-conceived actions, resulting in a complete loss of centralised planning and management. Not being guided by any commands "from above" or the market, the economy was in a state of "free fall".
This article examines the ways and means used to set priorities in the late Soviet economic policy. Referring to the analysis of documents and existing historiography, the author substantiates the conclusion about the fact that their choice was made outside of the routine national economic planning framework. They were structured as projects (megaprojects, programmes) of national significance. Their implementation had a tremendous effect on the country's economic development. It would suffice to mention the creation of the nuclear weapons complex and the aerospace industry, the establishment of the Siberian branch of the USSR Academy of Sciences, the economic development of the West Siberian oil and gas province, the formation of the territorial production conglomerations in the Angara-Yenisei region, the construction of the Baikal-Amur highway, etc. Decisions on launching these programmes were made in the form of "resolutions of the Communist Party and Government". However, it was necessary to conform to them in the process of both long-term and operational planning (adjustment). In this way, the national scale economic goals were set apparently without any prior discussion. Moreover, the tougher the administrative regulation methods, the closer were the results achieved to the initial intentions. A very good example of this was the nuclear project. At the same time, the liberalisation of the regulation mode and the transformation of the "command" economy into the economy of "coordinated approvals" resulted in the loss of administrative regulation efficiency. In the absence of market signals or sanctions, this inevitably led to a misalignment of the economic development plans and results. By the end of the Soviet period, the prevailing opinion was that the only way to improve the balance would be a move of the economy to a "market-based track". However, there was no clarity on how to do this. Hence, a series of ill-conceived actions, resulting in a complete loss of centralised planning and management. Not being guided by any commands "from above" or the market, the economy was in a state of "free fall". ; Статья посвящена характеристике путей и способов определения приоритетов в позднесоветской экономической политике. На основании анализа документальных источников и имеющегося историографического задела обосновывается вывод, что их выбор, как правило, осуществлялся вне рамок рутинного народнохозяйственного планирования. Они оформлялись в виде проектов (мегапроектов, программ) государственного значения. Их реализация оказала огромное влияние на экономическое развитие страны. Достаточно назвать создание ядерно-оружейного комплекса и ракетно-космической отрасли, организацию Сибирского отделения АН СССР, хозяйственное освоение Западно-Сибирской нефтегазовой провинции, формирование территориально-производственных комплексов Ангаро-Енисейского региона, строительство Байкало-Амурской магистрали и т. д. Решения о «запуске» этих программ принимались в виде «постановлений партии и правительства» по, казалось бы, частным вопросам. Но под них подстраивались при составлении (корректировке) и перспективных, и оперативных планов. Так, как бы явочным порядком фиксировались экономические цели национального значения. И чем жестче были использовавшиеся методы организации работы, тем больше достигнутые результаты соответствовали первоначальным замыслам. Наглядным тому примером является атомный проект. Однако, либерализация режима и трансформация командной экономики в «экономику согласований» привели к снижению действенности административных методов управления. В отсутствие рыночных сигналов и санкций это неизбежно вело к рассогласованию планов и результатов экономического развития. К концу советской эпохи возобладало мнение, что только перевод экономики на «рыночные рельсы» повысит их сбалансированность. Однако понимания, как это сделать, не было — отсюда череда непродуманных действий, обернувшихся полной утратой централизованного планирования и управления экономикой, в результате чего она, не направляемая ни командами «сверху», ни рынком, оказалась в состоянии «свободного падения».
В статье рассматривается деятельность исторического отделения Института красной профессуры (19211930 гг.) в Москве, выпускники которого активно участвовали в политической и научной жизни страны 1920-х гг. (А. Н. Слепков, И. И. Минц, А. М. Панкратова и другие). Исследуются программы обучения, состав преподавателей и слушателей, партийная и научная работа. Автор подтверждает тезис, что вся деятельность Института определялась одной из главных задач партии борьбой на идеологическом фронте. Марксистские взгляды считались в те годы единственно научными. Поэтому важное значение в программах отводилось критике немарксистских научных теорий, а беспартийные преподаватели работали под контролем коммунистов, занимаясь периодами, наиболее удаленными от современности. Стремление подготовить «новый тип ученого» («красного профессора»), активного участника политической жизни, обусловило прием на учебу в Институт преимущественно членов РКП(б), специфику форм научных занятий (работа в семинарах и отсутствие общих курсов по специальности), а также их тематики (социально-экономическое развитие, классовая борьба, народные движения). Слушатели были обязаны заниматься активной педагогической работой (вести курсы по своей специальности в высших учебных заведениях, на рабфаках и подготовительном отделении Института), пополняя и кадры пропагандистов. По мнению автора, Институт красной профессуры являлся одновременно учебным, научным и партийно-идеологическим центром. ; The article concerns the History Department of Moscow's Institute of Red Professors (1921-1930), whose graduates actively participated in the political and scholarly life of the country during the 1920s (A. N. Slepkov, I. I. Mints, A. M. Pankratova and others). It investigates the department's training program, the composition of its teaching staff and students, and its party and scholarly work. The author argues that the activity of the institute was determined by one of the primary tasks of the party the struggle on the ideological front. Marxist views were considered to be the only scientifically-defendable ones during those years. 122 Новейшая история России / Modern history of Russia. 2014. №1 Therefore the criticism of non-Marxist scholarly theories was prioritized and non-party instructors working on even the most arcane periods were placed under Communist control. The goal of preparing a "new type of scholar" ("the red professor") and politicallyactive personnel led the institute to admit only party members, for the most part. It also determined the specific character of the institute's work (specifically, the prioritizing of seminars and the absence of specialized courses) and the topics of study (social and economic development, class conflict, popular movements). Students were obliged to be engaged in professional pedagogical work (teaching courses in their specialty in higher educational institutions, workers' schools and the institutes' preparatory program), supplementing propagandist cadres. In the opinion the author, the Institute of Red Professors was simultaneously a center for training, scholarship and party ideology.
Статья посвящена анализу истории существования технических наук в системе АН СССР в 30–60-е годы XX века. Выбранный в статье период является важнейшей вехой в истории технических наук в нашей стране, когда они были включены в состав АН СССР на правах ее отделения — Отделения технических наук. В статье выделены основные этапы истории Отделения технических наук и дана их краткая характеристика за все время его существования с 1935 по 1963 год в связи с социальным, экономическим и политическим развитием страны. На основе анализа архивных данных и опубликованных материалов реконструируется история создания, развития и упразднения Отделения технических наук. Статья представлена в двух частях. В первой части речь идет о довоенном и военном этапах развития технических наук в системе АН СССР. Довоенный этап характеризует начало организационного оформления технических наук в системе АН СССР, связанное с созданием Технической группы (1932), Технического cовета (1934) и, наконец, образованием в составе АН СССР нового отделения — Отделения технических наук (1935). Проанализированы первые шаги Отделения технических наук в системе АН СССР, а затем и развертывание его деятельности в АН СССР. Военный этап отражает деятельность институтов Отделения технических наук в эвакуации в Казани и Свердловске во время Великой Отечественной войны, вплоть до возвращения их сначала в Москву, а затем и в Ленинград. ; This paper undertakes the historical analysis of technical disciplines under auspices of the Soviet Academy of Sciences in the 1930–1960s. The period under consideration is of very importance in our State history when the technical sciences were in the AS of the USSR as its full Division, i. e., the Division of Technical Sciences. The paper underlines the main periods of this Division history as well as the essential features of its activity in 1935–1963 related with the state social, economical and political development. Based on data of state archives and published documents and their analyses, the history of arising, developing and end of the Division of Technical Sciences is restored. The paper is divided into two parts. The first deals with prewar and war periods of the progress in technical sciences under auspices of the AS of the USSR. Prewar period is featured by the beginning of the insertion of the technical sciences into Academy's body when organizing of Technical Group (1932), then, Technical Council (1934), and, as an end, its new Division, i. e., the Division of technical sciences of the AS of the USSR (1935). Analyzed are the first steps of this Division into the Academy's system, then, development of its activity as the Academy's institution. War period reflects an activity of the Division's institutes evacuated in Kazan and Sverdlovsk during the Great Patriotic War up to their return, firstly, in Moscow, then, in Leningrad at the war end.
Описана история создания военного отделения Казанского ветеринарного института, его достижения в подготовке ветеринарных врачей для Красной Армии. ; A historical review of the military department of the Kazan Veterinary Institute, its achievements in training veterinarians for the Red Army.
Статья посвящена истории первого правительственного образования сибирской контрреволюции - Западно-Сибирского комиссариата Временного сибирского правительства. Созданный для того, чтобы руководить антибольшевистским подпольем, этот орган совершенно незапланированно вынужден был принять на себя властные функции на освобожденной от большевиков территории. Данный правительственный орган прилагал усилия к тому, чтобы вернуть порядки, сложившиеся в Сибири после февральской революции, и сделать ее плацдармом борьбы против большевиков. ; The article is devoted to the history of the first governmental body of the Siberian counter-revolution The Western-Siberian Commissariat of the Provisional Siberian Government. Created with a view to guide the anti-Bolshevik underground this organ quite unexpectedly had to assume authoritative functions within the territory liberated from the Bolsheviks. This governmental body made efforts to restore the order that had been established in Siberia after February Revolution and make it a springboard of struggle against the Bolsheviks.
Посвящено одному из моментов противостояния Сибирского ханства и Московского государства использованию в боевых действиях огнестрельного оружия. Авторы предполагают, что само по себе огнестрельное оружие, применяемое отрядами казаков и русских служилых людей, не сыграло ключевой роли в этом военном противостоянии. Вооружённые силы Сибирского ханства обладали высокими боевыми качествами. Они легко сдерживали натиск калмыков, претендовавших на территории Барабинской степи, и казахов, которые вели в это время агрессивную политику, направленную на присоединение земель Северного и Западного Казахстана. Воинские отряды Сибирского ханства совершали успешные походы на восточные русские владения, где познакомились с эффектами применения огнестрельного оружия. Вместе с тем Сибирское ханство оказалось не готово к его использованию. Традиционные экономика, военная наука, культура, мировоззрение населения этого государства не приняли новацию в виде огнестрельного оружия. Не приняли, и тем не менее Сибирское ханство смогло справиться с отрядом Ермака благодаря известной военной операции августа 1585 г., в которой главную роль сыграли дезинформация, разведка и умение боевых отрядов совершать тихие и бесшумные вылазки. Хан Кучум боролся за своё государство ещё 15 лет после смерти легендарного атамана. Борьбу за реставрацию Сибирского ханства вели до середины XVII в. дети и внуки хана. За все эти годы сибирские татары так и не взяли в руки огнестрельное оружие, что и предопределило их окончательное поражение. ; The purpose of the article is to submit data on firearms using during military opposition of the Siberian khanate and the Moscow state. The analysis of written sources allows to say that armies of the Siberian khanate possessed high fighting qualities. They easily constrained an impact of Kalmyks and Kazakhs who conducted at this time the aggressive policy directed on accession of lands of Northern and Western Kazakhstan. Groups of the Siberian khanate made successful campaigns on east Russian possession where got acquainted with effects of application of firearms. Some rich arsenals fell into Kuchum's hands in the 1580th after capture of the English ship in the mouth of the Ob River, destruction of groups of Cossacks under the leadership of atamans Ivan Koltso, Ermak, etc. For certain separate samples of firearms got to the khanate earlier, during attacks on lands of merchants Stroganov. The paradox of a situation is that the firearms didn't find mass application in armies of the Siberian khanate. Authors consider that there was it owing to a complex of the objective reasons. Results. First, Tatars didn't have considerable weapon supplies gunpowder and lead, and couldn't make them. Secondly, Tatars also couldn't adjust service and firearms repair. Thirdly, in case of mass transition to manual firearms, Tatars should change tactics and conducting combat operations strategy in a root. First of all, it should organize heavy infantry that inevitably would lead to increase in number of army, and resources at the khan Kuchum were strongly limited by then. Use of such weapon would lead to change of speed of movement of groups (one of basic advantages of military tactics by steppe) as pack transport would be necessary for its transportation animal-drawn or, as a last resort. Fourthly, the traditional military values extended among fighters of the Siberian khanate were the possible reason of non-use of manual firearms the Siberian Tatars. According to these values the soldier had to be able to be at war with the help of a traditional set of a cold weapon. On it the system of an assessment of feats of arms was under construction. There wasn't place to firearms in this system. Conclusions. Traditional economy, military science, culture, outlook of the population of the Siberian khanate didn't accept an innovation in the form of firearms. Nevertheless, Kuchum could cope with Ermak's group, and continued to fight for the state of 15 more years after death of the legendary ataman.
Сибирское казачье войско в общей российской схеме государственного управления представляло собой военизированную структуру, имевшую помимо сугубо военных задач ещё и задачи хозяйственные, экономические и социальные. Казачье войско выступает не только как военная организация, но и как самостоятельная социальная страта российского общества, жизненной задачей которого является подготовка казаков к «государевой службе», обеспечение самодостаточного социально-экономического процесса каждодневного воспроизводства казачьим обществом своих исторических форм общежития и традиций. ; Siberian Cossack army in the general Russian scheme of the government represented the militarized structure which had besides especially military aims, economic and social aims as well. The Cossack army here acts not only as the military organization, but also as independent social strata of the Russian society which vital problems consists not only in preparing Cossacks for «tsar service», but also in provision of social and economic process of everyday reproduction by the Cossack society, its historical forms of living and traditions.
Статья посвящена участию выдающегося специалиста по истории Башкирии XVII-XVIII вв. Н.В. Устюгова в заседании Башкирской комиссии Института истории АН СССР 4-7 февраля 1946 г. Рассматривается его роль в подготовке «Очерков истории Башкирии», пересмотр которых в соответствии с новыми идеологическими требованиями являлся целью данного совещания. Анализируются выступление Устюгова с критикой подготовленной редакции «Очерков» и его участие в обсуждении их нового варианта, позволяющие выявить его взгляды на башкирскую историю. Рассматривается доклад Н.В. Устюгова об оценке башкирских восстаний XVII в., являвшийся попыткой использовать идеологические перемены для продвижения своих взглядов на характер данного исторического явления. Выявляются причины, не позволившие Устюгову добиться поддержки своих взглядов со стороны других участников данного совещания. ; Professor of the Moscow State Institute for History and Archives (MGIAI) Nikolay Vladimirovich Ustyugov (1896/97-1963) was one of the famous specialists in the Bashkir History of the 17th-18th cc. The article is devoted to the participation of N.V. Ustyugov in the meeting of the Bashkir Committee of the Institute of History, USSR AS, on 4-7 February 1946. The committee was established at the Institute of History in 1945 for the revision of Ocherki po istorii Bashkirii [Essays on the History of Bashkortostan] under the new ideological demands. Preparation of Ocherki began at the Institute of History in the 1930s when the Bashkirs were proclaimed victims of the Russian colonial policy, and Bashkir rebellions were called manifestations of revolutionary struggle. During the Great Patriotic War, there was a revision of the ideological valuations of history of the peoples of the USSR. Since then, a joint struggle of the Russians and Bashkirs against external enemies was emphasized. In 1945, the first edition of Ocherki was criticized by the Central Committee. To satisfy the criticism of the Central Committee, the Bashkir Committee meeting was convened on 4-7 February 1946. On the first day of the meeting, Ustyugov voiced critical remarks made in the text of the first edition of Ocherki by the Bashkir Committee. Some of the remarks were consistent with the criticism of the Central Committee, for example, the selection of Bashkir nationalism as the main flaw in the first edition. His other remarks opposed the official ideology, for example, he emphasized the differences between the supporters of Kolchak and the representatives of the democratic counter-revolution. The following two days of the meeting were devoted to the issue of the revision of Ocherki. In discussing this issue, Ustyugov was entrusted to revisit chapters on the Bashkir rebellions of the 17th c. and 1737-1739. Work on them allowed him to create the concept "free vassalage" that explained the Bashkir rebellions with the social-cultural characteristics of the Bashkir nobility. On the last day of the meeting Ustyugov read a report on the assessment of the Bashkir rebellions of the 17th c. He stated that these rebellions were reactionary movements. They could not bring liberation to the Bashkirs, and their victory result would have been submission of the Bashkirs to Siberian princes or to the Kalmyks. Ustyugov tried to use the ideological changes to promote his views on the nature of the Bashkir rebellions. But other participants of the meeting did not support him and stated that the orator fell into the other extreme, and changed the glorification of the Bashkir rebellions by their total dispraise. The idea of the reactionary nature of the Bashkir rebellions confirmed in Soviet historiography in the early 1950s, but it was connected with the amplification of the ideological pressure on science which forced Ustyugov to renounce the most striking aspects of his concept of the Bashkir rebellions.
Статья посвящена выявлению идеологической сущности сибирского областничества. На основе современных подходов к определению природы политических идеологий показана причастность областничества к отечественным идеологиям. Установлено, что идеологическая природа учения классиков демократического регионализма выражается в практической направленности этой концептуальной схемы. В рамках данной публикации показано, что практическая направленность идей сибирских региона-листов вовсе не является исчерпывающим фактором идеологической сущности областничества. Эта идеология направлена на внедрение в массовое сознание определённых критериев оценки прошлого, настоящего и будущего, являясь прочной основой групповой идентичности. Причастность областничества к идеологиям иллюстрирует стиль мышления, пропагандируемый в идеологии областничества, который исключал проявления космополитизма и национализма. ; This article is devoted to revealing the ideological essence of Siberian regionalism. On the basis of current approaches to the definition of the nature of political ideologies the publication shows that regionalism is related to Russian traditional ideologies. The author found out that the essence of the traditional democratic regionalism is expressed in the practical orientation of this conceptual scheme. This paper shows that the ideological essence of regionalism cannot be limited to practical orientation of Siberian regionalism school of thought. This ideology serving as a solid basis of group identity is aimed at introducing certain criteria of evaluation of the past, present and future into the mass consciousness. Related to ideologies, regionalism illustrates the style of thinking promoted by the ideology of regionalism, which excludes any manifestations of nationalism and cosmopolitanism
Европейские специалисты признают, что конкурентоспособные военно-транспортные самолеты во всех категориях (легкие, средние и тяжелые) могут создавать только в США и Украине. На момент появления «Державної комплексної програми розвитку авіаційної промисловості України до 2020 року» мы имели наиболее эффективные: легкий транспортный самолет Ан-32 с грузоподъемностью 6,7 т и дальностью действия 800 км; оперативно-тактический военно-транспортный самолет (ВТС) с грузоподъемностью 30 т и дальностью действия при полной загрузке 4300 км; пассажирский региональный самолет Ан-148-100В с максимальной полезной нагрузкой 9,0 т и дальностью её перевозки на 2600 км. Усилиями всего коллектива ГП «Антонов» на базе этих самолетов спроектированы, изготовлены опытные образцы и частично прошли летные испытания такие их модификации, как Ан-132Д, Ан-178 и Ан-188, реализация которых базируется на использовании новой «Методологии проектирования модификаций военно-транспортных самолетов с учетом глубоких изменений в крыле и в силовой установке». С учетом научных положений этой «Методологии…»: на базе самолета Ан-32 путем глубоких изменений в силовой установке, т. е. использованием двигателей PW150 и увеличением массы топлива в полтора раза, создана модификация легкого ВТС Ан-132Д с грузоподъемностью 9,1 т, дальностью, увеличенной до 2400 км, и с топливной эффективностью до 222 г/т∙км, что выше, чем у базовой модели; на базе пассажирского самолета Ан-148 путем глубоких изменений и в геометрии крыла, и в силовой установке создана модификация среднего ВТС – Ан-178 с грузоподъемностью 18 т и дальностью действия при максимальной загрузке 1200 км, что обеспечивает этой модификации «нишу», не занятую конкурентами; обеспечение полного превосходства модификации Ан-188 среди конкурентов-аналогов базируется также на глубоких изменениях: замена в силовой установке ТВД Д27 на турбовентиляторный CFM LEAP-1A; использование дискретной геометрической крутки местных хорд крыла, что обеспечило дальность действия этого самолета до 3200 км при грузоподъемности 47 т и существенно повысило его боеготовность вследствие применения турбовентиляторных двигателей. Сравнение этих ВТС с их базовыми моделями показывает, что коллектив ГП «Антонов» с честью реализовал направление «Державної комплексної програми розвитку авіаційної промисловості України до 2020 року» в части создания конкурентоспособных военно-транспортных самолетов. ; European specialists recognize that only US and Ukraine can create competitive military transport aircraft in all categories (light, medium and heavy). At the time of the emergence of the "State COMPLEX Program for the Development of the Aviation Industry of Ukraine to 2020" we had the most effective: light transport aircraft An-32 with a capacity of 6.7 t and a range of 800 km; Operational-tactical military transport aircraft (VTS) with a load capacity of 30 tons and a range of full load at 4300 km; An-148-100V passenger regional aircraft with a maximum payload of 9.0 tons and a range of 2600 km. Through the efforts of the whole team of Antonov State Enterprise on the basis of these planes designed, manufactured prototypes and partially passed flight tests such modifications as An-132D, An-178 and An-188, the implementation of which is based on the use of the new "Methodology of designing military transport modifications aircraft taking into account profound changes in the wing and in the power plant." Given the scientific provisions of this "Methodology .": on the basis of the An-32 aircraft by profound changes in the power plant, ie. Using PW150 engines and increasing the mass of fuel in one and a half times, a modification of light PTS – An-132D with a load capacity of 9.1 t, with an increased range up to 2400 km, was created. and with a fuel efficiency figure of 222 g / t ∙ km, higher than in the base model; on the basis of the passenger aircraft An-148 by deep changes and in the geometry of the wing, and in the power plant created a modification of the average PTS An-178 with a load capacity of 18 tons and a range of maximum load 1200 km, providing this modification "niche", not occupied competitors; ensuring the full advantage of the An-188 modification among its competitors is also based on profound changes: replacement of the D27 power plant with a CFM LEAP-1A turbofan; the use of a discrete geometric twist of the local wing chords, which ensured the range of this aircraft up to 3200 km with a load capacity of 47 t and significantly increased its readiness due to the use of turbofan engines. omparative evaluation of these MTS with their basic models shows that the staff of SE Antonov has honorably implemented part of the "State complex Program for the Development of the Aviation Industry of Ukraine until 2020" in the part of creation of competitive military transport aircraft.
